Загадай число - Страница 69

К оглавлению

69

— О чем вы говорили?

— На любимую тему Ионы — страдания последних времен. В Писании сказано, что в последние времена будет много страданий. Иона всегда спрашивает, верю ли я в это и сколько будет страданий и каких именно. Мы много об этом говорим.

— Значит, вы говорили о страданиях и Иона ел мороженое?

— Все как обычно.

— А что было потом?

— Потом настала пора ложиться спать.

— И что же?

— И он вышел из кухни в гостиную, чтобы уйти к себе, но почти сразу вернулся. Он прямо пятился и показывал туда пальцем. Я пыталась спросить его, в чем дело, но он только пальцем показывал. Так что я туда пошла. То есть сюда, — сказала она, оглядевшись.

— Что вы увидели?

— Альберта.

Гурни подождал, пока она продолжит. Но она молчала, так что он уточнил:

— Альберт был уже мертв?

— Было так много крови.

— А цветок?

— Цветок лежал на полу рядом с ним. Он, должно быть, держал его в руке. Хотел мне дать, когда я вернусь домой.

— И как вы поступили?

— Я пошла к соседям. У нас нет телефона. Кажется, они и вызвали полицию. До того, как они приехали, я взяла цветок. Он же был для меня, — сказала она с внезапным детским упрямством. — Это подарок. Я его поставила в лучшую вазу.

Глава 35
Цветок

Когда они ушли из дома Шмиттов, настала пора обеда, но Гурни был не в настроении. Он был голоден, а Клэм предлагал заехать в какое-то место перекусить. Но Гурни был слишком раздражен, в основном на себя, чтобы с чем-либо соглашаться. Клэм повез его назад к церкви, где стояла его машина, и они предприняли последнюю попытку сверить обстоятельства двух дел, чтобы не упустить никакую возможную связь. Попытка ни к чему не привела.

— Ну что ж, — произнес Клэм, стараясь мыслить позитивно. — По крайней мере, на данный момент нет доказательств, что эти дела не связаны. Муж мог получить письма, которых жена не видела, и вообще непохоже, чтобы это был брак, в котором люди друг друга хорошо знают. Может, он ей ничего не говорил. А она так глушит себя таблетками, что вряд ли могла заметить какие-то перемены его настроения. Может быть, стоит еще раз поговорить с мальчишкой. Он, конечно, тоже отморозок, но вдруг он что-то сумеет вспомнить.

— Конечно, — отозвался Гурни без всякого энтузиазма. — А вы можете проверить, не было ли у Альберта счета в банке, с которого был перевод на имя Арибда или Сцилла. Вероятность невелика, но почему бы не уточнить.


Пока он ехал домой, погода становилась все хуже, под стать его настроению. Утренняя морось превратилась в плотный дождь, усугубив тягостное ощущение от поездки. Если и была какая-то связь между убийствами Марка Меллери и Альберта Шмитта, помимо количества и места расположения колотых ран, то эта связь оставалась неочевидной. Никакие характерные черты убийства в Пионе не повторялись в Флаундер-Бич — ни запутанных следов, ни садового стула, ни битых бутылок, ни стихов — никаких шарад. Да и у убитых не было абсолютно ничего общего. Какой мог быть смысл убийце преследовать одновременно Марка Меллери и Альберта Шмитта? Это не поддавалось логике.

Измученный ездой под ливнем и своими раздумьями, Гурни вошел в кухню, стряхивая с одежды воду.

— Что с тобой случилось? — спросила Мадлен, поднимая на него глаза. Она шинковала луковицу.

— С чего ты взяла, что со мной что-то случилось?

Она пожала плечами и продолжила резать лук.

Резкость его ответа повисла в воздухе. Помолчав, он извиняющимся тоном пробормотал:

— Тяжелый день и шесть часов за рулем.

— Ну и что?

— «Ну и что»? И вся эта поездка была ни к чему.

— И?..

— По-твоему, этого мало?

Она загадочно улыбнулась ему.

— Ко всему прочему, дело было в Бронксе, — мрачно добавил он. — Бронкс способен вызвать отвращение к любому делу.

Она принялась крошить нарезанный лук на мелкие кусочки и заговорила, будто обращаясь к доске, на которой резала:

— У тебя на телефоне два сообщения — от твоей знакомой из Итаки и от твоего сына.

— Содержательные или просто с просьбой перезвонить?

— Я не вслушивалась.

— «Знакомая из Итаки» — это Соня Рейнольдс?

— А что, есть другие?

— Кто?

— Друзья в Итаке, о которых ты меня не оповестил.

— У меня нет друзей в Итаке. Соня Рейнольдс — деловой партнер, и даже меньше того. Что ей было нужно?

— Сам послушай, запись на автоответчике. — Нож Мадлен, мелькавший над горкой нарезанного лука, выразительно застучал по доске.

— Осторожно, побереги пальцы! — В слова просочилось больше раздражения, чем заботы.

Прижав острие ножа к доске, она подняла на него взгляд.

— Так что там на самом деле приключилось? — спросила она, возвращая разговор к точке, откуда он ушел в тупик.

— Я просто расстроен, мне кажется. Не знаю.

— Он подошел к холодильнику, достал бутылку пива, открыл ее и поставил на стол в уголке возле французских дверей. Затем снял куртку, накинул ее на спинку стула и сел.

— Хочешь знать, что приключилось? Ладно, я расскажу. По просьбе детектива из Нью-Йоркского управления по имени Рэнди Клэм я три часа ехал в унылое местечко в Бронксе, где безработного мужчину убили, перерезав ему глотку.

— При чем же здесь ты?

— Отличный вопрос. Детектив Клэм услышал об убийстве в Пионе. То, что его дело также включало в себя колотые раны, вдохновило его позвонить в Пион, откуда его отправили в окружную полицию, а оттуда — к мерзкому придурку по имени Родригес, у которого мозг недозрел, чтобы сразу отсекать пустые версии.

69